Человек из Утренней росы - Страница 34

Всей своей душой рвался Тифей в даль, к Восточной сини, но лишь крепче закрывал глаза и ближе прижимался к траве.

«На каждое дело – свое время, – говорил молодому отшельнику отец. – День для работы, ночь для сна. Не смешивай одно с другим. Если вышел ты на охоту и сильного зверя имеешь противником, смотри на небо. Не глазами, но сердцем. Затем на землю – крепко ли стоишь на ногах? Твердо ли держишь лук? Когда только страсть и азарт ведут тебя, когда ноги твои налиты усталостью, а руки нетерпеливо перебирают стрелы, если потерял ты сон и спокойствие – знай, что не ты охотник, а зверь гонит тебя».

Утро встретило Тифея моросящим дождем и ярким солнцем, свет которого местами пробивался в облачные бреши. Наскоро позавтракав, юноша поспешил к своему верному помощнику: Атин снова рвался в путь, и Тифей не стал его огорчать.

Когда дневное светило набралось сил, влажные стволы деревьев с благодарностью приняли его тепло. Легкий тончайший пар поднимался от земли, полупрозрачными клубами окутывая зелено-коричневых великанов. Еще дня два назад Тифей с упоением любовался бы этим явлением, но теперь только одна цель стояла перед ним, только одному стремлению подчинялась его душа, и только одно свершение принесло бы ему подлинное счастье!

Снова ветер, удары ветвей, недолгие привалы и опять мелькание света, тени. Плавный ход солнца над головой. Запах дождя и лесной дух… Ближе к вечеру Атин утратил свой утренний пыл, начал хромать и, словно извиняясь, замотал головой. Дальше молодой отшельник пошел один. Теперь юноша сам должен был доказать Тергонскому лесу и Восточной сини, что он, Тифей, достоин ступить на скрытую тропу, ведущую к самому небу. Остановившись, юноша смерил взглядом предстоящую дорогу. Без тоски и сожаления он обернулся назад, в сторону Хамати: «Я близко», – кивнул Тифей ожидавшим его и снова обратился к горам. В который раз восхитили юношу их красота и величие, как мал показался ему в этот миг человек. Но лишь человек мог по настоящему оценить все. Оценить, не измеряя.

Только одна ночь да непролазные лесные дебри отделяли Тифея от ближайшего склона Восточной сини. Юноша присел на землю, глубоко вдохнул вечерний воздух, осторожно провел рукой по траве и на несколько мгновений закрыл глаза. Вслушиваясь в голоса природы, он собирал воедино свои силы, готовясь к решающему броску. Да, Тифей был здесь когда-то давно, едва различимый плеск воды и сокрытые от многих ароматы влаги и холода напомнили юноше его бег. Когда сердце рвалось на части, позади была только боль, а впереди неизвестность.

Легко отыскав спасительный ручей, Тифей допил остававшийся сок и наполнил пустую флягу водой. Умывшись и поправив сбившееся снаряжение – толстую веревку да отцовский топор, юноша возобновил движение к цели, постепенно наращивая темп своего бега.

«…Но ночь не сама по себе темна. Отсутствие света делает ее такой. Если есть свет в твоем сердце и ясен твой ум, ночь не возьмет тебя», – говорил Сирдэк.

Глава 18

Новый день призывал к радости. Тифей с непоколебимой решимостью карабкался вверх по каменистому склону Восточной сини. Долгий путь утомил юношу, но жгучее желание жить и дарить жизнь снова и снова возвращало силы. Преодолев очередной нелегкий подъем, Тифей удивился, заметив вблизи тонкую тропинку, ведущую к вершине горы. Петляя между камнями, обрываясь в шаге от пропасти, ныряя в узкие лазы, пропадая и снова появляясь, звала она бесстрашного путника за собой. За очередным поворотом юноша увидел тот самый камень, на котором, по рассказу Сина, нашел Инг летящую рысь. Неизвестно, как и кем выведено было это изображение в каменной породе: «Эс хорим парла вэ», – вспомнил юноша слова зэйморийца и невольно потянулся к топору, чтобы сравнить рисунки. Снова поразился Тифей удивительной их схожести, словно одна рука делала!

Собираясь повторить прыжок Инга, молодой отшельник подошел к краю обрыва: ветхий мостик, скрипя и раскачиваясь, соединял собой вертикальные склоны горного ущелья. С той же стороны огромные ворота высотой в два, а то и три человеческих роста невозмутимо взирали на пришедшего. В любом другом путнике сразу же возникнет суеверный страх при виде подобного сооружения, но Тифея влекло жгучее любопытство: «Интересно, что может скрываться за такой дверцей?» Подойдя ближе, юноша попытался дотянуться до кольца, ввинченного в ворота на стандартном для их величины уровне – не тут-то было. Слишком высоко и слишком велико. Кроме того, осмотревшись по сторонам, Тифей отметил, что дверь эту, похоже, уже лет сто или двести как никто не открывал – настолько сильно заросли травой все подступы к ней. Однако дверные кольца и петли, казалось, совсем недавно специально были начищены до лоска и теперь загадочно сияли на солнце серебряным блеском.

«Неужели и правда замок Инга?» – подумал юноша. Вскоре опытным взглядом следопыта он рассмотрел знаки человеческого присутствия справа от ворот и, пройдя вдоль горной стены, увидел замаскированный проход вполне человеческих размеров. Очутившись в темном туннеле, Тифей последовал к слабому свету, тая в душе новые надежды.

Спустя какое-то время юноша ступил на каменную мостовую, щурясь от яркого солнца.

– Кто ты, путник? – услышал он мелодичный женский голос.

– Я Тифей… Сын Сирдэка и Мии, – помедлив, добавил юноша.

– Мы ждали тебя. Следуй за мной. – И стройная фигура в лиловом платье плавно поплыла перед Тифеем, указывая дорогу.

– Кстати, меня зовут Хо́ли, – улыбаясь, сказала девушка. Темно-каштановые волосы ее отливали бронзой, а выразительные зеленые глаза светились добротой. – Это улица Радости. Добро пожаловать, Тифей!