Человек из Утренней росы - Страница 11

– Хамати, Хамати… Это селение в Тергоне, не правда ли?

– Да, именно, – согласился Тифей.

Землевладелец вернул книгу на прежнее место, снова обращаясь к юноше:

– И это в здешних местах, по преданию, обитает Лесной Страж – огромный медведь, после встречи с коим головы даже бывалых охотников становятся белыми, как лебединый пух?

– Говорят, что он живет где-то в окрестностях самой глухой части леса, который покрывает две трети от всей местности Тергон, где же именно – никто не знает.

Овелон скрестил руки на груди и с минуту изучающее всматривался в лицо юноши, связывая воедино тонкие ниточки полученных знаний, вестей и возможностей:

– Хорошо. Я прощаю тебе долг! Но при одном условии. Скоро моей дочери Фелиссе исполнится восемнадцать лет, ты наверняка слышал об этом, и я хочу сделать ей подарок. – Овелон многозначительно замолчал, давая понять молодому человеку, к какому сокровенному событию он приобщается. – Подарком будет отдых в самом живописном уголке моих владений и незабываемое путешествие в Легенду. Это путешествие организуешь ты. Через три недели Фелисса отправится в Хамати, к ее прибытию все должно быть готово.

– Мне кажется, что вашей дочери не понравится мой маленький домик, одиноко стоящий на отшибе, да и деревенская жизнь ей точно не придется по вкусу.

– Ах да. Ты ведь живешь не в Хамати, а около него как лесник, или… охотник. Сельский дом, сельский дом. – Овелон снова погрузился в свои размышления. – Одинокий дом в самом лесу-у-у, – низким голосом протянул он. – В лесу! В самом сердце былин и сказаний… Решено. Я не только прощаю твой долг, но даю еще триста золотых. На эти деньги ты сможешь нанять людей и купить лес, чтобы построить просторный, светлый дом для Фелиссы и ее спутников. О ходе подготовки я буду узнавать каждую неделю через своего посыльного. Подробную беседу на эту тему мы проведем чуть позже, а сейчас – прошу разделить со мной трапезу, и не спеши отказываться: наш повар превосходно готовит гуся.

С этими словами, не дожидаясь ни отказа, ни согласия своего гостя, Овелон направился в обеденный зал, который, как и заведено было у знатных горожан, располагался на первом этаже. Приглашение казалось очень заманчивым, и Тифей, не имея других вариантов, отправился вниз по мраморной лестнице, вслед за хозяином роскошного особняка.

Миновав зал, украшенный живописными полотнами разных мастеров, юноша очутился в большой комнате. В самом ее центре стоял стол, накрытый белоснежной скатертью. Огромное окно, чуть ли не во всю стену, было прикрыто едва заметной материей, которая нисколько не мешала яркому дневному свету проникать внутрь. Раздвинутые шторы отливали золотом, а обивка массивного кресла, стоящего во главе стола и явно предназначавшегося Овелону Великому, была огненно-красной.

Хозяин всего этого великолепия не без гордости наблюдал за восторженным Тифеем, который не мог, да и не желал скрывать своего восхищения. Овелон дождался момента, когда юноша немного пришел в себя, и предложил ему умыться после продолжительного путешествия. Сделать это предстояло в специальной комнате, вход в которую скрывался за высокой ширмой. Огромное зеркало в плетеной металлической раме и умывальник с каменной раковиной, махровое полотенце с ярко-красными узорами в виде гордых скакунов и розовый овал ароматного мыла – все это было в новинку Тифею. Но обучение шло быстро, и уже через каких-то пять-семь минут молодой человек вышел к Овелону Великому с чистыми руками и легким запахом роз. Одобрительно кивнув, землевладелец уселся на свой алый «трон», взял с низкого столика, который находился прямо под левой рукой, серебряный колокольчик и комната наполнилась мелодичным звоном. На звук в столовую комнату вошел тот же лакей, который сообщал Овелону обо всех гостях, просящих аудиенции.

– Наш гость, Тифей, приглашен к обеду. Я обещал угостить этого юношу самым замечательным блюдом на свете!

– Жареный гусь – это то, что Вам нужно, – учтиво отвечал слуга.

– Итак, Мейо́с, как поживает наш славный гусь?

– Он только что зажарен и чувствует себя просто превосходно! – весело подхватил игру Мейос. – Сообщить госпоже Юли́не о приближающемся обеде?

– Конечно. Иначе вскоре он опять начнет удаляться вплоть до завтрашнего дня.

Лакей слегка наклонил голову и собрался было выйти, но задержался, обратившись к Овелону:

– Где прикажете разместить прибор для молодого человека?

– Там, где и подобает сидеть дорогому гостю. Не графу, не барону или другому какому выскочке, а просто хорошему знакомому! – с этими словами Овелон медленно положил руку слева от себя, указывая на ближайшее место, и взглядом пригласил Тифея присесть.

Юноша опустился на мягкий стул, Мейос вышел из комнаты через одну из дверей, а Овелон Великий сравнил время на своих карманных часах с тем, которое показывали настенные: до обеда оставалось ровно две минуты – две минуты блаженного предвкушения.

Двери, окрашенные в желто-золотые тона, казались Тифею очень тяжелыми, но они легко распахнулись, впуская в комнату Фелиссу. Девушка была свежа и прекрасна. В отличие от своих сверстниц из высшего света, она не стремилась продемонстрировать свое превосходство пышными нарядами и нелепыми прическами, тем более дома. И сегодня по своему обыкновению Фелисса надела простое, но искусно вышитое платье розового цвета. Светло-русые волосы легкими волнами ложились на плечи, а выразительные зеленые глаза смотрели из-под густых ресниц с нежностью и каким-то задором.

– Здравствуй, меня зовут Фелисса, – обратилась она к Тифею, присаживаясь за стол напротив него. – Папа, ну почему ты не предупредил, что у нас будет гость!